ЛАОДИКИЙСКАЯ ЦЕРКОВЬ

Монахиня Кассия (Сенина)

И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия: знаю твои дела; ты не холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергнут тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.

Апок. 3:14–17

В начале ХХ века русский религиозный философ Л. А. Тихомиров, пытаясь дать толкование событий, описанных в Апокалипсисе св. Иоанна Богослова, сделал предположение, что «жена любодейная», описанная в 17–18 главах Откровения «есть не иное что, как …павшая церковь. …Она находится в пустыне, но не скрывается, а сидит явно “на водах многих”, которые, по объяснению Ангела, “суть люди и народы и племена и языки”. Ее положение универсальное. Живет она пышно, облечена в порфиру и багряницу, украшена золотом и драгоценными камнями. Ее волшебством введены в заблуждение все народы. Своим положением она очень довольна. “Сижу царицею, — говорит она, — я не вдова и не увижу горести”. И положение ее действительно кажется прочным… Она говорит — “я не вдова”, значит, имеет защитника и покровителя или даже многих. …Она сидит на звере с семью головами, которые означают семь царей. Таким образом, она сидит на государстве… Если бы это было какое-нибудь языческое, новое религиозное общество, то его появление не было бы “прелюбодеянием”, …нарушением обетов Небесному Жениху. Если Жена любодейная — изменница, то очевидно, что она представляет метаморфозу бывшей Церкви Христовой, т. е. части ее. В то время как Жена, облеченная в солнце [1] , продолжает пребывать чистой Невестой Христа, другая часть бывшей христианской Церкви отходит на поклонение “богу иному”. …мы видим самое приниженное нравственное состояние — воровство, убийства, блудодеяния — и, что гораздо более достопримечательно, видим у людей того времени господство языческого мистицизма: они поклоняются идолам, поклоняются бесам и занимаются чародейством ([Апок.] 9:20–21). При этом нельзя не вспомнить Жену любодейную, которая волшебством своим “ввела в заблуждение все народы” (18:23). …мы видим, что в эпоху перед концом мира материализм и атеизм …явятся уже пережитыми, господство же получит демонический мистицизм, соединенный с крайней развращенностью и безнравственностью. На этой почве и появится Антихрист» [2] .

В настоящее время, когда прошло уже без малого 90 лет после написания этих строк, они выглядят почти как пророчество, частью сбывшееся — эпоха материализма и атеизма действительно является «пережитой», — частью сбывающегося на наших глазах — в том, что касается судьбы Церкви. Прежняя структура Поместных Православных Церквей пала, подкошенная ересью экуменизма, и только сравнительно небольшой остаток верующих, разорвавших общение с отступившими от православия иерархами «официальных церквей», остается верным святоотеческому учению и церковным канонам [3] .Большинство же прежде бывших православными церквей, в том числе и РПЦ МП, пошли «иным путем». Что же это за путь и куда он ведет? В рамках данной статьи будет рассмотрено современное состояние Московской патриархии; однако, в целом все церкви «мирового православия» движутся в одном направлении и к одной цели, путями, различающимися лишь в незначительных для общего анализа деталях. Эта цель — интеграция в современный процесс глобализации и вхождение в «новый мировой порядок».

В последнее время много говорят о «религиозном возрождении» в России. Действительно, на первый взгляд может показаться, что эти разговоры имеют основания: церкви отдано большинство отобранных и закрытых советской властью храмов и монастырей; храмы эти восстанавливаются, строятся и новые; организовываются многочисленные паломничества по святым местам, как по России, так и за рубеж; издается масса религиозной литературы, в т. ч. святоотеческих творений; священники выступают с проповедями по радио и телевидению, канонизируются святые… Однако, о религиозном возрождении надо судить не по внешним признакам, а по внутреннему настрою, ведь Церковь — «царство не от мира сего» (Ин. 18:36), она существует для внутреннего преображения человека, соединения его с Богом. А для этого нужна истинная святоотеческая вера, жизнь по заповедям Божиим, молитва, борьба со страстями, отречение от утех мира сего. Увы, именно эта сторона религиозной жизни находится в МП в довольно плачевном состоянии. Согласно статистике, в России, при однозначно хорошем отношении к Православию [4] , людей, верующих в личного Бога, достаточно часто молящихся и посещающих церковь чаще, чем несколько раз в год, — т. е. сколько-нибудь серьезно делами доказывающих свою веру — насчитывается всего около 7%, но на самом деле истинно верующих (по церковным меркам) гораздо меньше [5] .

Что же представляют собою эти «новые верующие», которые посещают храмы МП? Далеко не все они придерживаются с надлежащей строгостью даже элементарных основ христианской жизни (вроде соблюдения постов и посещения храма по крайней мере раз в неделю); кроме того, большая часть их — люди пожилые, т. е. те, которые не смогут обеспечить «будущности» церкви. Согласно данным опросов, молодежи гораздо больше в группе просто «верующих» — тех, которые «отсеиваются» при ужесточении критериев опроса, — а больше всего молодых людей входит в группу «эклектиков» — «лиц, верящих в переселение душ и астрологию, т. е. наиболее подверженных влиянию современных парарелигиозных идей» [6] . Именно к группе «эклектиков» следует отнести большей частью тех людей (многие из которых уже и не особенно молоды), которые живут вполне светскими интересами, но «для безопасности» освящают машины, квартиры, офисы и носят с собой иконы (в карманах, кошельках, сумках и т. д. — икона при этом играет роль талисмана), а иногда заходят в храм и ставят там перед образами самые толстые свечи. Такая «вера» мало чем отличается от язычества [7] . Однако именно эти массы «верующих» язычников МП должна попытаться воцерковить, чтобы ее храмы в будущем совершенно не опустели.

Под словом «воцерковление» с православной точки зрения следует понимать такой процесс, когда неверующий человек приходит к вере в Бога, начинает регулярно ходить в храм, молиться, поститься, исповедаться и причащаться, следить за своим поведением и стараться направлять его согласно заповедям Божиим, бороться со своими дурными привычками и страстями, когда он расстается с тем, что в его жизни было явно греховным и противным Богу; но этого мало — он должен также стараться узнать и понять догматические истины Православной веры, чтобы не быть увлеченным какими-нибудь еретическими учениями. Путь сей «узок», как сказал Сам Господь, и «немногие обретают его» (Мф. 7:14). Но коль скоро МП стремиться быть церковью «для всех», «церковью русского народа», то ей надо привести в свою ограду не «немногих», а именно многих. При такой установке, естественно, целью становится не подлинное воцерковление приходящих, а заманивание в церковь как можно больших масс народа. Если в период существования христианской империи большинство народа ходило в Церковь в силу укоренившегося обычая и государственного строя [8] , то теперь, в постсоветской России «принято» хорошо относиться к Православию — при полном равнодушии к церковному строю жизни, канонам и правилам. Поэтому «у Церкви остается только один путь, если она непременно хочет “работать с массами”: коль скоро паству теперь некому загонять в церковную ограду, нужно ее заманивать. А как заманивать? И этот путь не нов: помогать людям, какие они суть, а не пытаться их изменить. Выражаясь более прямо — потакать их страстям: от желания утешения (эмоциональной “разрядки”) без покаяния до решения их жизненных проблем с помощью рынка товаров и услуг под условным названием “Православие” (специальная икона, чтобы не украли машину, “охранный пояс”, чтобы не “сглазили”… наконец, специальный “духовник”, чтоб совсем уж ничего не надо было соображать самому)» [9] .

И вот, мы видим, как в МП вместо православия процветает самый настоящий оккультизм (в виде «охранных» поясов, колец, медальонов, икон, которые защищают «от сглаза», «помогают в учебе», «охраняют от пожара и воров», и т. д.) и даже идолопоклонство (когда люди ищут в храме какую-то «свою икону», да еще с одеждами определенного цвета, из соображений, что именно «такая» может им «хорошо помочь») [10] . Когда подобным «религиозным потребителям» пытаешься объяснить, что если они не будут молиться и каяться в грехах, то и самая чудотворная икона им не поможет; что в храм надо ходить не затем, чтобы ставить перед иконами толстые свечи; что цель христианской жизни не в том, чтобы «не болеть» и иметь успех в мирских делах, — встречаешь чаще всего непонимание, почти обиду; подобные разговоры даже воспринимаются как жестокосердие и «нежелание помочь».

Конечно, есть малый процент верующих, которые пытаются серьезно воцерковиться, регулярно причащаются, соблюдают посты и разные православные обряды; но на деле это часто оборачивается все тем же оккультизмом и идолопоклонством, только объектом поклонения и мистической веры становятся «духовные старцы», которые «прозорливы», читают мысли своих прихожан, указывают им, как поступать в тех или иных случаях, а когда речь заходит о вопросах веры, о догматах и канонах, — говорят, что это «не их забота», что они должны просто «молиться и слушаться батюшку» [11] .

Православие начинает пониматься не как догматы и каноны, не как церковная жизнь, цель которой — соединение с Богом, а как некая совокупность обрядов и народных обычаев — освящение на Пасху куличей и яиц, в Вербное воскресенье — вербы, в Преображение — яблок, в Крещение — воды; причем именно эти действия для многих составляют суть упомянутых праздников, об истинном же смысле празднуемых в эти дни событий практически никто не задумывается. Существует довольно большое количество людей, которые, считая себя верующими, ходят в церковь только дважды в год — на Пасху освящать куличи и на Богоявление за св. водой. Многие люди «на всякий случай» приводят крестить своих детей — «чтобы поумнели» или «чтобы не болели», или «для порядка»; дальнейшая церковная жизнь новокрещенных при этом не подразумевается. Не случайно ныне в лавках православной литературы рядом с творениями св. отцов можно увидеть книги Ивана Шмелева, который так «вкусно» умел описывать именно бытовую сторону православных праздников, совершенно оставляя в тени их подлинное догматическое и христологическое содержание.

Согласно статистическим данным, «иерархия отношений к разным религиям позволяет… лучше понять природу господствующих “проправославных” настроений. …это отнюдь не иерархия религиозной близости к православию. Отношение к буддистам, например, лучше, чем отношение к христианам баптистам и даже чем к православным старообрядцам. Что же это за иерархия? На наш взгляд, в основе ее лежит представление о православии как общерусской религии, в соответствии с которым лучше оцениваются те религии, которые, как бы далеки от православия они ни были, являются традиционными религиями других национальностей» [12] . Очевидно, что положительная оценка Православия большинством россиян исходит не из любви к истине, а является выражением филетизма: Православие хорошо не потому, что содержит истину веры, а потому, что это «историческая религия» для России, «часть русской культуры». Две ереси — филетизм, как организация церкви по национальному признаку [13] , и экуменизм, как объединение и «дружба и взаимоуважение» всех церквей и религий, независимо от разницы в вере, — в наше время сходятся и ведут своих последователей к органическому вхождению в общество «нового мирового порядка», по сути же — к Антихристу, который, по толкованию св. отцов, должен поначалу явиться как всеобщий примиритель и благодетель [14] .

То, что национальные интересы все чаще ставятся в церковной среде выше интересов церковных, приводит к плачевным последствиям для Церкви. Так, в прошлом веке некогда антиэкуменичный Антиохийский патриархат за несколько десятков лет превратился из православной Церкви в еретическое сообщество: в целях общеарабского единства, в 1991 г. он заключил на официальном уровне соглашение о полном общении с еретиками-монофизитами, ибо члены обеих конфессий — арабы [15] . В последние годы Русская Православная Церковь Заграницей (РПЦЗ), в течение 70 лет после революции обличавшая МП в сергианстве [16] и экуменизме, на наших глазах совершенно позабыла о собственных обличениях и готова броситься в объятия патриархии — ради все того же «единства Русской Церкви», «церкви русского народа» [17] .

Епископы и клирики «официальных церквей» совершенно не принимают во внимание церковные каноны, строго запрещающие молитвенное общение с еретиками (которыми являются католики, протестанты, монофизиты [18] и прочие так называемые «христианские» конфессии, отпавшие от Православной Церкви и соборно ею осужденные), делая упор на «дружбу», «сотрудничество в мирных целях», «общую борьбу с бездуховностью современного мира» и т. п. Экуменисты постоянно сетуют, что не могут пока достичь полного общения в таинствах с упомянутыми еретиками, потому что «еще остаются разногласия». Однако, при изучении материалов «богословских диалогов» «православных» экуменистов с инославными, становится ясно, что цель этих диалогов — не полное принятие еретиками православного вероучения и отказ от своих заблуждений, а нахождение неких удобных для обеих сторон формул, которые реально являются еретическими [19] . «Успех» диалога по сути измеряется тем, удастся ли найти настолько обтекаемую формулу соглашения, чтобы как можно меньшее число верующих поняло, что за ней скрывается ересь.

На экуменических межрелигиозных встречах и конференциях часто говорят о том, что тот или иной народ «исторически» исповедует ту или иную религию, и что каждый народ должен уважительно относиться как к культуре, так и к религии других народов. «Уважение» это, однако, у экуменистов простирается до того, что они не стремятся доказывать другим истинность православия, но считают, что все «традиционные религии», в т. ч. и нехристианские, способствуют «поднятию духовности» народа и потому равно «полезны» и способствуют «стабильности». С такой точки зрения, естественно, люди, ревностно стоящие за чистоту веры и за соблюдение канонов, старающиеся обратить людей, исповедующих ложные религии, в истинную Церковь, будут казаться «нарушителями стабильности и дружбы», создающими «напряженность» и т. п. Поскольку православие воспринимается, скорее, как часть общекультурного наследия, а не как непреложная и единственная истина, от принятия или непринятия которой зависит вечная участь человека, — обращение людей от одного «культурного наследия» к другому теряет смысл в глазах экуменистов. В наше время нередки случаи, когда католикам или протестантам, обращающимся в церкви «официального православия», епископы и священники говорят, что пребывание именно в Православной Церкви не имеет принципиального значения, т. к. можно спастись и в других конфессиях. С точки зрения св. отцов, подобный ответ является по сути отречением от Христа и Его Церкви [20].

То, что в современной России людей, считающих себя «православными», больше, чем тех, кто считает себя «верующим»[21], — показывает, что термин «православный» для большинства россиян означает «скорее национальную идентичность, чем религиозную традицию»[22]. Православие воспринимается как некая «национальная идея», сторонники которой вовсе не обязаны согласовать с требованиями Православной Церкви собственную личную жизнь — достаточно просто идеологической и отчасти материальной поддержки. С другой стороны, и «официальная церковь» не стремится уверять общество в необходимости жить по заветам святых отцов, а приходящих в храмы не столько учит молитве и аскетизму, сколько прививает какие-то «православные» суеверия, уверяет в необходимости соблюдения тех или иных обрядов (прежде всего тех, исполнение которых пополняет церковную кассу), которые в глазах прихожан часто приобретают значение магических действий[23]. И вот, человек, освятивший на Пасху кулич, купивший настенный календарь с изображением иконы или приносящий иногда в храм причащать маленького ребенка («чтобы не болел»), — гордо думает, что «приобщился к православию», — не подозревая, что отстоит от него дальше, чем какой-нибудь католик, который верит в догматы своей церкви и старается исполнять ее канонические и обрядовые требования. Ибо последний — веря, что Церковь Христова может быть только одна, и что спасение души стяжевается ежедневным трудом и подвигом, — если осознает заблуждения католичества и обратится в православие, гораздо скорее станет полноценным членом Церкви, нежели тот, кто полагает, что для верующего достаточно носить крестик, иногда ставить в храме свечи и жертвовать на церковные нужды.

В заключение хочется вновь обратиться к наблюдениям Л. А. Тихомирова [24] : «Верующих как будто бы стало больше, но во что они веруют? …Образованному обществу нравится думать, будто бы духовенство не понимает его возвышенных запросов… Так ли это? Не в том ли действительная причина, что “возвышенные стремления” общества ничуть не возвышенны, не Бога ищут, малорелигиозны? …Одни интересуются якобы религиозными вопросами собственно как условием тех или иных судеб гражданского общежития, другие думают о спасении души. …Не в косности дело, а в разности стремлений, разности понимания того, что в жизни есть главное и что второстепенное. Это гораздо важнее и печальнее, нежели была бы «косность» духовенства [25] . …проповедь духовных …якобы непонятна. Понятной оказывается проповедь светских миссионеров [26] , в которой центр тяжести забот и помышлений оказывается перенесенным в область чисто мирских, земных интересов. Их “религия” постоянно является как орудие земного благоустройства. О православии постоянно говорится как о религии русского народа. Значение православия показывается постоянно не с его действительно существенной стороны (как истины самодовлеющей и как пути ко спасению души), а со стороны его значения для русского государства, русского общественного строя. У иных православие является в виде каких-то вариаций на мечты евреев о пришествии Мессии [27] . Православие является орудием выработки русского (непременно русского) “всечеловека”, который воплотит в себе стремления всех народов и приведет их к какому-то “тысячелетнему царству” под своим, конечно, главенством [28] . У иных еще “национализм” религии исчезает, но только для того, чтоб уступить место космополитическим социальным мечтаниям то в прогрессивном, то в реакционном духе [29] . У иных заметно разочарование в социальной жизни, но опять лишь для того, чтоб уступить место заботе, как лучше прожить на земле без страдания [30] . Везде и повсюду интерес земной и временный заслоняет собою интерес религиозный и вечный. Без сомнения, религия имеет огромное влияние и отражение на всех “земных” делах. Но важен исходный пункт, центральный интерес. Важно то, к земной ли заботе подходим мы с точками зрения, данными абсолютной истиной религии, или, наоборот, из-за земного попечения стремимся так или иначе определить религиозную истину? Одни землю подчиняют небу, другие — небо земле. Противоположность коренная. …Потому-то появление у нас “религиозного движения” с оттенками, видимо отграничивающими его от церковного учения, может возбуждать только тревогу и опасение…за его влияние на Россию. …Оно ищет Бога не для того, чтобы стать тем, что указывает Бог, а для того, чтобы закрепить и усилить свои желания, свои требования от жизни. Это ложный прием в решении вопросов жизни. …религиозное искание…ищет Бога в том проявлении, какое угодно было Ему дать, и не позволяет себе перебирать эти проявления, одни отбрасывать, другие принимать, обращаться с текстами священного Писания и фактами Божественного проявления, как адвокат обращается с законами, подтасовывая их по указанию интересов клиентов. Вот этого-то действительного, повелительно-религиозного чувства и мало у нас. …Поймет ли умствующее общество, что его вольные пророки в общем понимании законов духовной жизни не больше как испорченные дети в сравнении с носителями вековой мудрости Церкви [31] ? Сохранит ли само духовенство в отношении “шатающихся” свое твердое положение, безо всяких непозволительных уступок и компромиссов? В этих вопросах все будущее общественного религиозного движения настоящего времени» [32] .

Ныне, через 100 лет после написания этих строк, можно сделать вывод, что духовенство Московской патриархии пошло именно по пути «подчинения неба земле», по пути «всяких непозволительных уступок и компромиссов». Но такая организация уже перестает быть Церковью Христовой, «царством не от мира сего», а становится одним из придатков мира сего, князь которого, по слову Спасителя, есть диавол, — и вместе со всем расцерковившимся миром идет навстречу не вечному Царю царствующих, а царю, который получит «силу и престол и великую власть» (Апок. 13:2) от «змия древнего, нарицаемого диавол и сатана» (Апок. 12:9) — Антихристу, — превратившись в ту самую теплохладную Лаодикийскую церковь, которую Господь «изблюет из уст Своих» (Апок. 3:16).

[1] Апок. 12. Л. А. Тихомиров, вслед за св. отцами Православной Церкви (св. Мефодием Олимпским, св. Андреем Кесарийским и др.), считает, что «Жена, облеченная в солнце» есть истинная Церковь Христова.

[2] Л. Тихомиров, Религиозно-философские основы истории (М., 1997) 574–575, 579.

[3] Об этом см. статью: О. В. Митренина, Два Православия // Русский журнал, 19 октября 2001 г. Об истории отпадения в ересь экуменизма большей части православных в ХХ в. и о современном состоянии истинно-православных Церквей см.: В. Мосс, Православная Церковь на перепутье (1917–1999) / Пер. с англ., редактор перевода Т. А. Сенина (СПб., 2001); это первая попытка обобщить новейшую историю Православной Церкви с точки зрения истинного Православия. Хотя книгу нельзя назвать научной, однако в ней собран ценный фактический материал.

[4] В России «“проправославный” консенсус охватывает представителей всех мировоззренческих групп. Среди верующих “хорошо” и “очень хорошо” относятся к православию 98 %, колеблющихся — тоже 98 %, неверующих — 85 %, атеистов — 84 %… Это — действительно общенациональный консенсус» (Старые церкви, новые верующие. Религия в массовом сознании постсоветской России / Под ред. К. Кариайнена и Д. Фурмана (Москва—С.-Петербург, 2000) 11–12). 82 % русских считают себя православными, при этом «православных» оказывается гораздо больше, чем считающих себя верующими, т. е. «православие» значительной части населения чисто «идеологическое» (см.: Там же. 15–16).

[5] Упомянутые 7% не являются верующими в полном смысле слова. Проводившие соответствующие опросы отмечают, что если «мы чуть ужесточим критерии и… добавим, например, регулярное причащение, или соблюдение поста, или прочтение хотя бы один раз одного Нового Завета, или отсутствие веры в астрологию и переселение душ», группа «серьезных» верующих вообще исчезнет — ибо она настолько мала, что ее невозможно измерить в процентах методами опроса (См.: Старые церкви… 23–24). По данным опросов фонда «Общественное мнение», проведенных в 2000–2001 гг., раз в месяц и чаще посещают храм 6% и причащаются 1 % опрошенных; при этом 45% вообще затруднились ответить на вопрос, как часто они причащаются — скорее всего, потому, что просто не знают, что это такое (См.: Отечественные записки № 1 (2001) 35). Если учесть, что, согласно 80-му пр. VI Вселенского Собора, верный, который «не имея никакой настоятельной нужды или препятствия, которым бы надолго устранен был от своея Церкви, но пребывая во граде, в три воскресные дни в продолжении трех седмиц [т. е. недель] не приидет в церковное собрание, то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет удален от общения»; а согласно 9-му Апост. правилу, все, приходящие на литургию, должны быть готовы к причастию и причащаться, а иначе их «яко безчиние в Церкви производящих, отлучати подобает от общения церковного», то приходится сделать вывод, что практически 99 % россиян, в т.ч. и верующих находятся практически в постоянном отпадении от Церкви, ибо не причащающийся никогда или причащающийся 1–2 раза в год членом Церкви, по канонам, считаться не может.

[6] Старые церкви… 24.

[7] Я посвятила характеристике «новых верующих» и проблемам церковного возрождения в России отдельную статью: Т. Сенина, «Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв». Церковное возрождение в России: пути истинные и ложные // Вертоградъ-Информ № 9–10 (66–67) (2000) 46–72. В статье использованы статистические данные, собранные в книге «Старые церкви, новые верующие», а также собственные наблюдения за церковной жизнью в МП.

[8] это явление, однако, нельзя назвать положительным, ибо государственное положение Церкви в империи приводило к тому, что массы людей, по жизни вполне язычников, по праздникам ходили в храм «слушать литургию», а раз в году причащались, во все остальное время живя почти совершенно одними мирскими интересами (например, не считалось грехом в Рождество Христово, утром побывав на богослужении, вечером ехать в театр, хотя все театральные зрелища вообще запрещены церковными канонами). Всякому, кто читал святоотеческие писания о христианской жизни, должно быть понятно, что подобное «исполнение христианского долга» способно только оскорбить Бога.

[9] В. М. Лурье, Призвание Авраама. Идея монашества и ее воплощение в Египте (СПб., 2000) 172. Автор книги, иеромонах Григорий, покинул МП в 1997 г. именно вследствие осознания, что МП является не Православной Церковью, а еретической организацией «на коммерческой основе». В настоящее время он является клириком Российской Православной (Автономной) Церкви.

[10] Некоторые примеры подобной «веры» из реальной жизни см.: Сенина, «Ты носишь имя будто жив, но ты мертв»… Смычка «официального православия» с оккультизмом и прочей бесовщиной происходит не только в образе действия, но и непосредственно: священники и даже епископы МП благословляют разных экстрасенсов и «целителей» на их деятельность, после чего последние прямо заявляют, что они — «от Бога» (хотя более консервативное духовенство ведет борьбу с «целителями» — но в то же самое время продает у себя на приходах «охранные пояса» и «иконы от рака», считая это вполне нормальным); те же целители порой советуют своим пациентам пойти в храм и постоять там перед иконами — для «энергетической зарядки»; астрологи издают разные гороскопы, в которые включают и сведения, какому знаку Зодиака соответствует та или иная икона (чаще всего Богородицы), — после чего во всех отношениях светские люди приходят в церковь и спрашивают: «Нет ли у вас такой-то иконы? Мне сказали, что это моя икона», — и, надо думать, приносят МП некоторый доход, покупая «свои» иконы; а многие люди демонстративно поверх одежды носят православные крестики — то ли для красоты, то ли «для безопасности» и «от сглаза»… Примером прямого превращения иконы в идола могут служить иконы с «поясняющими» надписями; напр., икона свт. Николая Чудотворца, обрамленная синим полем, на котором под изображением святого крупными буквами (сразу бросающимися в глаза, в отличии от мелкой надписи имени святого на самом иконном изображении) написано: «Для водителя» или «Для путешествующих». Подобные иконы (?) стали продаваться в последнее время в иконных лавках МП.

[11] Большинство таких верующих недоумевают, когда им говорят о ересях и нарушении догматов и канонов в МП: они или ничего не знают об этом, или не понимают, что плохого может быть в молитвах с еретиками — «Бог-то один!» — или заявляют, что сами они православные, а вера епископов их «не касается», «они сами за себя ответят»; подобное отношение свидетельствует о полном непонимании природы Церкви, ибо в Церкви верующие не могут быть «сами по себе», «отдельно» от епископа. См. об этом: Иеродиакон Феофан [Арескин], Епископ и его Церковь // Вертоградъ-Информ № 6 (63) (2000) 21–25.

[12] Старые церкви… 13.

[13] Подробнее о ереси филетизма, ее истории и современном развитии см.: Вертоградъ-Информ № 9 (54) (1999) 17–35.

[14] Л. Тихомиров, на основе святоотеческих толкований, делает интересное предположение, что именно Антихрист «произведет восстановление исторической государственности» — т. е. монархии (см.: Тихомиров, Религиозно-философские основы истории… 581).

[15] См.: Экуменизм: арабская модель, или Что грозит Московской патриархии? // Вертоградъ-Информ № 2 (47) (1999) 35–39.

[16] Т. е. предательстве церковных интересов через союз с богоборческой властью, начало которому положил митр. Сергий (Страгородский) в 1927 г. См.: Вертоградъ-Информ (1999) № 2 (47) 1, 8–28; № 5 (50) 22–38.

[17] См. подробно об этих событиях «Темы номера» в Вертоградъ-Информ №№ 11 (68) – 12 (69) (2000); http://www.vertograd.narod.ru/1100.html и http://vertograd.narod.ru/1200/tema.htm и другие материалы и новости сайта журнала «Вертоградъ».

[18] Монофизитов, осужденных Церковью уже больше 1000 лет назад, экуменисты именуют «ориентальными православными (sic!) (дохалкидонскими) Церквами» (это выражение есть и в официальном документе МП, соборно ею принятом в 2000 г., — «Основные принципы отношения РПЦ к инославию», Приложение).

[19] Так, в упомянутых «Основных принципах…» как пример «результата» переговоров с монофизитами указывается «Второе общее заявление и предложение Церквам» (Шамбези, Швейцария, 1990). Между тем, соглашение это является еретическим и недопустимым с точки зрения православного вероучения; подробный анализ см.: Пагубное единомыслие. Унии: история и современность (СПб., 1996) (О духовном рассуждении. Вып. 2) 83–97.

[20] Приведу конкретный пример. Когда один студент греко-католической семинарии, осознав ошибочность католических и униатских взглядов, обратился к преподававшему в семинарии священнику Американской православной церкви (OCA) с вопросом о том, как можно стать православным, то получил такой ответ: становиться православным «не обязательно», т. к. «и кока-кола, и пепси-кола — это один и тот же напиток» (См.: Вертоградъ № 2 (71) (2001) 8–9; http://www.vertograd.ru/2001-09-71/newsr6.html).

[21] По результатам опроса весны 2001 г., проведенного фондом «Общественное мнение», 32 % россиян верующими себя не считают (см.: Отечественные записки… 34).

[22] Старые церкви… 146.

[23] Внешне такие люди могут казаться порой весьма церковными, даже регулярно исповедываться и причащаться, однако при этом в обыденной жизни не отставать даже от таких явных грехов, как блудное сожительство или прелюбодеяние.

[24] Л. Тихомиров писал приводимые ниже слова в конце XIX в., пытаясь понять причину «непонимания» и отчуждения между православным духовенством и образованной интеллигенцией. Сегодня уже можно говорить о подобном же непонимании между истинно-православными и членами «официальных православных церквей».

[25] В наше время ревнителей православия экуменисты обвиняют даже не в «косности», а в «фанатизме».

[26] А ныне — епископов и клириков «официальных церквей», стремящихся заманить в свою ограду светских людей и для этого поступающихся как аскетическими, так и догматико-каноническими основами Православия.

[27] Подобные мечты свойственны значительной части консервативных прихожан МП, которые ожидают, что вот-вот «Господь воздвигнет православного царя», который «устроит все», «наведет порядок в Церкви», и тогда «Россия процветет».

[28] Еще одна известная патриотическая мечта о том, что «Россия спасет мир».

[29] Такие настроения свойственны части экуменистов, мечтающих создать из всех церквей какую-то общую «единую» церковь, которой, очевидно, будет соответствовать и единое «мировое правительство».

[30] Это относится к значительной части посещающих храмы МП — они, устав от постоянных рабочих будней и суеты, ищут в церкви какой-то «разрядки», душевного «отдыха» и «утешений», а также некоей «гарантии безопасности» в виде исполнения определенных обрядов и покупки соответствующих «охранных» предметов культа.

[31] Каковыми носителями являются прежде всего святые отцы и те деятели Церкви, которые проповедуют святоотеческое, а не какое-то иное учение.

[32] Л. А. Тихомиров, Духовенство и общество в современном религиозном движении // Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение» 1892–1897 гг. / Вступ. статья и комм. М. Б. Смолина (М., 1997) 359, 361–364, 368, 372.

В поисках Истинной Церкви (СПб., 2002) 14–24; 
Православная пыль. Интернет-альманах. 4.04.2002.